начало https://oldnaguail.blogspot.com/2021/07/blog-post_24.html
Глава 1.
Парадокс Цаплина.
Ну, раз Вы настаиваете начать-таки с первой главы, придётся, дорогой читатель, утомить Вас некоторыми физическими терминами. И придётся вернуться в начало 90х, когда советская наука имела ещё инерцию, способную совершать открытия. Я тогда только что поступил в аспирантуру в одном не очень секретном институте. Завлаб, доцент Иван Вениаминович Цаплин был моим наставником. Я наивно полагал, что и мои эксперименты кому-нибудь будут нужны. Может и нужны, но не в те годы.
Цаплин занимался люминесценцией кремниевых пластин, я же создал зеркало равновероятного отклонения, когда пучок протонов делился строго пополам. После чего мы издевались над этими пучками как хотели - фокусировали, рассеивали всеми доступными нам способами. Дела пошли вдвое, - да нет, втрое быстрее. Мы облучали одновременно по две пластины, и, изменяя параметры одного из пучков, сравнивали и надеялись на какое-нибудь потрясающе открытие. Наш глюмотрон дымился к концу рабочего дня. «А great smoky dragon». Глюмотроном мы назвали его позже. Это был обычный источник протонов "Алдан-702МУ".
С этого то началась наша с Цаплиным паранойя. Мы вспомнили парадоксы с фотонами, ведущими себя безобразно разумно, замеченные ещё Уилером.
Цаплин заметил, что на пластинах появляются некие участки избыточной люминесценции. В виде тонкого полумесяца. Или арбузной дольки. Какой бы мощности, яркости и диаметра и не был пучок, эти дольки появлялись почти всегда. Любой спец скажет, что это - паразитные массы. Дефекты фокусировки. Но! При электронной микроскопии в кристаллах были обнаружены такие же повреждения. Мы обозвали их фрактальными аберрациями и убедились, что вызваны они не протонами, а некими частицами, протоны сопровождающими. Я назвал их глюменами, и не зря. Потому что они реально глумились над нами. При всех прочих равных условиях на пластинах появлялись дольки разной ширины и интенсивности. И структура кристалла менялась там очень необычно. Глюменная имплантация - вот что это было.
-А нахера мне всё это надо читать? - спросит нетерпеливый читатель.
Другой читатель, въедливый и знающий не понаслышке, что такое аквитанс, комплайнс и перфоманс, сморщит презрительно нос и скажет:
Это бред сивой кобылы.
И оба будут правы. Но, если вам интересно, что же будет дальше, вы можете продолжить чтение. Больше ни слова про науку. Почти ни слова.
Придя из краткого отпуска, я застал Цаплина в лаборатории. Доцент был хмур и озадачен. Тёмные мешки под глазами состарили его лет на пять. Он плотно закрыл за мной дверь, предварительно выглянув в коридор, и велел мне сесть.
- Ты кому-нибудь говорил про своё зеркало?
- Н-нет. Ну только если подружке, она ни бельмеса не понимает в радиофизике, но злится, когда я допоздна сижу в лаборатории. Приходится иногда отчитываться.
-Это хорошо. Потому что я нарвался на невероятную, потрясающую и необъяснимую хрень.
Я читал "За миллиард лет до конца света". Фантастика не фантастика, но любой эксперименатор может встретиться с чередой непонятных и необъяснимых результатов. А также с необъяснимым давлением начальства, как будто им предписано утверждать (орать, топать ногами, ехидно ухмыляться, рвать бумаги), - что любое выходящее за рамки научное событие - не иначе как артефакт, дефект методики или небрежные инженеры (тупые слесаря, бестолковые уборщицы, перепады в сети и проч.). И ваще не суйтесь, если это не входит в утверждённую тему. Пока какой-нибудь японец или американец не опубликует похожие вещи в научном издании.
Но я знал также, что физик может нечаянно изобрести такую хрень, что мало никому не покажется, включая самого физика. А потому я самым серьёзным образом приготовился слушать.
Цаплин вывалил на стол кучу фотографий. На каждой фотографии были изображены пара пластин с различной степенью свечения "арбузных долек". На одних - дольки светились одинаково. На других - то левая, то правая светилась больше.
Я уже видел подобные фото.
- Зеркало неисправно? - предположил я.
-Хуже! Если бы оно было неисправно, я бы напоил тебя в лучшем кабаке, который только смог найти.
- Тогда что же?
-Глюмены знают, куда отклоняться. Я говорю им об этом!
Я принял позу как можно беспечней и равнодушно спросил:
- Чем докажете, Иван Вениаминович?
-Смотри. Видишь, пластины пронумерованы.
-Вижу. - Я медленно разочаровывался. Результаты ВСЕГДА нумеруют, это азбука. А ещё иногда пишут время, энергию пучка, температуру и кучу других параметров, способных повлиять на результат.
-А вот без этого никто ничего не поймёт. - Цаплин выдвинул ящик стола и достал ворох записок, тоже пронумерованных. На одних стояла корявая буква "П", на других - не менее корявая "Л".
- Методика эксперимента. Я пишу на записке П - значит право, и кладу её в стол. После чего провожу облучение с твоим зеркалом. Правая пластина люминесцирует сильнее. Если пишу Л - как понимаешь, левая люминесцирует сильнее. Проверено многократно, уж поверь.
Методика была проста, смешна и отдавала непозволительной кустарщиной. Почему именно записки?
Я не имел оснований не доверять Цаплину. Исследователь дотошный до мозга костей, он к тому же был безупречно честен, и никогда не подтасовывал результаты. Если только он не сдвинулся, и не путает причину и следствие.
-А не было каких-либо неучтённых факторов? Перепады тока в зеркале или ещё чего?
-Если и были, то некритичные. Я писал по пять записок кряду "Л". И все разы поток глюменов уходил влево. Но если просто подумать, - загадать, если можно так выразиться - ничего подобного не происходит. Никакой закономерности. Нужно проявить намерение, отразив его на материальном носителе. В данном случае - на записке.
Доцент реально спятил. Это вам не бозон Хиггса. Это глюмен Цаплина. Плод галлюцинаций переутомлённого мозга. Который подчиняется мысли.
Цаплин открыл электрический щиток и достал оттуда початую бутылку водки. Плеснул в свою кружку, чёрную внутри, словно там варили гудрон. Протянул мне, но я жестом отказался.
-Как знаешь. Я тоже не любитель. Просто устал.
Выпив, Иван Вениаминович медленно выдохнул воздух. Действительно, не любитель.
Мы закурили и долго молчали, размышляя. Понятно, что дело это очень мутное. Любой оппонент найдёт массу дефектов метода, начальство потребует не базарить дорогостоящее имушество института, а коллеги покрутят пальцем у виска. То ли это фигня, не стоящая выеденного яйца, то ли величайшее открытие. И скорее всего, парадокс Цаплина будет расценен как непозволительно затратная фигня.
- Вообще-то это подтверждение. Подтверждение, что результат эксперимента зависит от намерения наблюдателя.
- А если наблюдателя нет? Или наблюдателю неинтересно, куда отклонится пучок.
- Наблюдатель есть всегда, - рассеянно сказал Цаплин. - И ему всегда интересно.
Это прозвучало как-то двусмысленно. То ли он имел в виду КГБ, то ли - другие Высшие Силы.
Мы ещё помолчали, потом я предложил:
-А давайте, я напишу "Л", а Вы -"П". Или наоборот. После чего проведем облучение.
Мы так и поступили. Во время облучения наше зеркало взорвалось, и институтская подстанция вышла из строя. Наверное, был и третий наблюдатель, которому надоело наблюдать.
Как бы то ни было, тему я поменял, Цаплин вскоре уволился , а потом наступили чёрные времена. Женившись, я понял, что жить научному работнику в новых реалиях не на что. Не то что семью содержать. Бросив никчемный, разваливающийся, нищий институт, я вкусил воздух настоящей свободы, безработицы и безденежья. Жена выла по ночам, продавая очередные серёжки, шубу или собрание сочинений. Я избавился от мотоцикла. Наконец, мы продали ваучеры. И тут пришло спасение.
Ещё в армии я занимался всяким кёкусинкаем, цигуном и тай-чи. Мой одноклассник и сослуживец, Димка Шпекин, тоже был повёрнут на этом. На точке, где мы служили, это тай-чи здорово нам помогло. Длинными зимними ночами мы устраивали бои по правилам и без, оттачивая своё мастерство, - часто против своего желания. Через год командир части, майор Короленко подарил руководство Кадочникова по рукопашному бою, учебник по айкидо, и помог с обустройством спортзала.
-Чем водку лопать и по бабам бегать, лучше тренируйте личный состав, - резонно сказал он. -Всё равно морды друг другу бьёте, так бейте по правилам. Только не покалечьтесь.
Деды нас в конце концов зауважали, и тоже приходили тренироваться. Мы стали спать ночами.
После армии я двинул в науку, а Димка пошёл в хулиганы. Несколько лет мы не видались, но однажды на пешеходном штрихкоде меня облил грязью чёрный БМВ. Оттуда выскакивает лысый как коленка Димка, не узнав, назвал меня тупым ботаном, и мы устраиваем кумитэ прямо на проезжей части. После трёх секунд боя Димка меня узнал. Мы обнялись, как братья и пошли пить кальвадос в ресторан неподалёку. Разговор был кратким и по существу. У Димки был спортзал, где он тренировал крепких молодых ребят. Теперь времени у него совсем не осталось, а вакансию отдавать кому попало не хочется. Не хочешь ли заняться настоящим мужским делом.
Деньги приличные.
Когда он назвал сумму, я, не раздумывая, согласился.
Через два месяца моя Алинка была в новой шубе, а через полгода - в новой квартире. На радостях она забеременела.
Терзали ли меня муки совести? Я учил бандитов бить людей. Наконец, я поговорил об этом с Димкой. Тот был краток, мудр и категоричен.
- Ты учишь бандитов бить других бандитов. Если твоя совесть тебя беспокоит, скажи ей, что бандиты в конце концов друг друга перебьют и их станет меньше.
Совесть моя удовлетворилась таким аргументом.
Постепенно я и сам становился похож на бандита. Моя нестриженная шевелюра превратилась в короткого ёжика, кремовая Тойота стала почти единственным средством передвижения, дважды я выезжал на тёрки в качестве бойца, - слава Богу, не убили.
Примерно через три года после нашей встречи, перевернувшей мою жизнь, в понедельник ноябрьским вечером Димка приехал ко мне без звонка. Выглядел он как покойник.
Не задавая вопросов, я усадил его за стол, плеснул рюмочку, налил борща.
-Алина дома?
-Не, на дежурстве. А Санька у бабушки.
А, чуть не забыл. - Димка вернулся в прихожую и принёс оттуда пакет, затем достал яркую коробку с игрушечным внедорожником.
-Радиоуправляемый. Хотел вертолёт подарить, да люстры перебьёте.
-Спасибо. Саньке понравится. А как твои?
-Людку я с детьми отправил куда подальше. В деревню, в глушь, в Саратов.
Предвосхитив движение моих бровей, Димка пояснил.
-Беда у меня. Ну, не совсем беда, так, траблы. Кент, на которого я работаю, просил перегнать брюлей в Питер. За них уже уплочено, там всё честно. Брюли тоже по-честному настоящие. Но дело в том, что меня уже пасут, и друзья передали, что по дороге, как бы я ни ехал, товар у меня отломят. Пострадает репутация нашей конторы. Я даже не знаю, кто это. Похоже, это наши любимые оборотни. Поможешь?
Димка даже в бандитах был человеком ответственным. Он не сказал, что его могут тупо грохнуть по дороге. Он беспокоился о репутации своей конторы. Вот это человек! Сейчас уж нет таких.
-Ну, раз тебя пасут, значит и меня тоже.
- Не совсем. Я заехал сегодня к 11 знакомым под разным предлогом. Сейчас ещё к трём заеду. У них людей не хватит за всеми наружку выставить.
-Так тебя грохнут.
- Может, и не грохнут. Не впервой.
Мы выехали ночным поездом. На вокзал прибыли вразнобой, не перезванивались и не общались. В трусах я вёз небольшой мешочек. Больше всего я боялся выронить его в туалете. Я знал, что получателя звали Вадим, что он будет в синих Жигулях и я должен попросить довезти меня до Пулковского меридиана, если он будет сидеть за рулём, оттопырив большие пальцы.
В Питере было холодно и промозгло. А я даже без кепки. Накинув капюшон, я увидел, как из третьего вагона санитары выносят тело, закрытое белой простынёй. Я не стал интересоваться, кто это, нахлобучил капюшон получше и молча прошёл мимо в новоприбывшей разношёрстной толпе.
Синие поцарапанные Жигули я нашёл не сразу.
После рукопожатия Вадим усадил меня на заднее сиденье, и мы быстро и незаметно уехали. Проверка подлинности проходила в подсобке какого-то грязного ангара, - уфф, всё так. Мне дали кучу денег (Димкины премиальные - ну и мои тоже) и посоветовали всё забыть.
Я ещё ничего не успел забыть. Назад я решил лететь самолётом. И в зале ожидания ко мне подсел мужик в незастёгнутом сером длинном плаще, дорогой костюм сидел на нём безупречно. Мужик был бородат, точнее, сильно небрит. Впрочем, эта деталь не портила общего впечатления весьма преуспевающего человека.
Это был Цаплин собственной персоной.
Незаметным жестом он дал понять, чтобы я не выказывал лишних эмоций. Я же сидел охуевший. Даже не знал, о чём можно говорить, хотя был очень рад его видеть.
- Знаю, что всё прошло не очень гладко, - ровным голосом сказал Цаплин, глядя в пространство зала.
-О чём вы?
- О твоём вчерашнем рейде сюда. И давай на ты.
Я осторожно молчал, ожидая продолжения разговора с его стороны.
- Приедешь в Москву, позвони мне. Через недельку примерно. Людке не звони ваще, ничего никому не говори, будь нем. Кто бы чего ни спрашивал о Димке, ты его не видел, с ним не разговаривал. Билеты уничтожь. В Питере ты не был. Где пропадал сутки - интересно лишь твоей жене. Соври чтоньт правдоподобное.
Цаплин положил мне на колени визитку, поднялся лёгким спортивным движением. Через минуту я очнулся от состояния !!!!крайней пустоты в голове. Понятно, что Цаплина и след простыл. Объявили регистрацию.
